Известие о преждевременной кончине Иррфана Кхана стало шоком для всех. Совсем недавно мы снова увидели его перед камерой в «Angrezi Medium» и почувствовали, что все возвращается на круги своя, после того, как он победил битву с нейроэндокринной опухолью. Но внезапная гибель жемчужины Болливуда лишило нас дара речи. Нет сомнений, что Иррфан – один из лучших талантов, которых когда-либо видела наша индустрия, и мы уверены, что, несмотря на то, что мы больше не сможем увидеть его в новых фильмах, он будет жить в наших сердцах навсегда. Как особая дань уважения ему, мы решили совершить небольшое путешествие по переулку памяти и поделиться его последним интервью Filmfare.
Была ли большая задержка в получении того, к чему вы пришли?
Я бы не стал воспринимать это как задержку. Это все процесс. Я чувствую себя довольным, потому что за всем этим не было никакой стратегии или механизма. Все это произошло совершенно неожиданно, так как все это проявилось. Как будто жизнь готовила меня к этому. Вот в чем тайна, волшебство жизни. Я думаю, что это замечательно и ободряюще.
К чему свелись все критические оценки вашей работы и недавняя Национальная премия за «Paan Singh Tomar»?
Во-первых, я думаю, что достиг той стадии, когда у меня появился выбор. Я могу выбирать своего режиссера, я могу выбирать себе проекты. Мне потребовалось много времени, чтобы добраться до этого, хотя я чувствую, что я еще не там. Но да, теперь у меня есть выбор.
А вам бы понравилось, если бы ваша карьера развивалась по-другому?
Это могло быть что-то другое; возможно, моя жизнь пошла бы по-другому пути. Если бы я подключился так, как подключился сейчас, у меня было бы достаточно места для размышлений обо всем этом. Но я думаю, что это бесполезное упражнение. Я не вкладываю свою энергию в такого рода спекуляции. Этому нет конца. Что бы это ни было, это откровение. Как будто жизнь сама себя открывает и показывает мне свои сюрпризы.
Вы сыграли агента RAW в «D-Day». Как человек начинает проникать в разум и мотивацию такого персонажа?
Иногда вам не нужно идти так глубоко. То, как работает наш коммерческий кинематограф, не требуется такого проникновения в персонажа. Я пытался понять, требовала ли эта роль такого погружения. Потому что, как актер, вы хотели бы нырнуть. Персонаж нуждался в некой интернализации, по крайней мере, насколько это возможно в физических обстоятельствах. Но это исследование уже было сделано. Кроме того, режиссер может не хотеть такой степени погружения в персонаж, поэтому вы сдерживаетесь. Вам просто нужно определенное количество информации, и тогда драма вступает во владения; это работает. При этом, всякий раз, когда я делал что-то, чего не ожидал – деталь, нюанс – Никхил (Адвани, режиссер фильма) приходил в восторг от этого. Это придало мне веру.
Вас не пугает сдержанность в отношении мейнстрим-кинематографа?
Нет, это не так, но иногда вы не можете иметь отношения к вещам. Это меня пугает. В «Thank You» я не смог подключиться. Если вы не можете относиться к стилю создания фильма или требованиям режиссера, если все происходит только на поверхностном уровне и ничего не происходит с вашим телом или вашим сердцем – это страшно. Такое чувство, что кто-то отнял у вас все. Ничего не входит, все просто уходит, и вы в растерянности. А когда вы соединены с персонажем, тут происходит обмен – изнутри наружу. Эта взаимность – это как будто ваша батарея заряжается. То, что происходит в данный момент – это награда, это то, что поддерживает вас как актера. Вот в чем уникальность этой карьеры. Интересно, случается ли такое с писателем, художником или спортсменом? Когда вы делаете все механически, вы перестаете удивлять себя – вы знаете, что должно произойти. И это очень скучно.
А что, если вы сыграете роль в фильме Карана Джохара или Яш Радж? Будет ли разъединение?
Понимаете, я не думаю, что он возьмут меня в свои фильмы, если только в этом персонаже нет чего-то для меня. Если кастинг будет хорошим, я вообще не вижу разъединения.
Был ли у вас момент фанатской работы с Риши Капуром в «D-Day»?
Мой двоюродный брат – его горячий поклонник, хотя я смотрел все его фильмы. Я никогда не думал, что у меня у меня есть это, чтобы быть Риши Капуром. Он – горячая жидкость. Он так хорошо работал над совершенством своего ремесла, и он – один из тех звезд, которых не бывает достаточно, даже если он делает одно и то же, фильм за фильмом. Я думаю, что именно это делает его вторую подачу такой эффектной. Ему больше не нужно быть звездой, поскольку он получает удовольствие, будучи актером.
Что заставляет вас говорить «да» проекту?
Обычно, это режиссер и моя роль – где эта роль примет меня как актера – и конечно, гонорар. Хотя я никогда не был жадным, что касается денег. Еще одна важная деталь – это связь с устройством, людьми. Фильмы занимают время, и иногда вам приходиться проводить слишком много времени с группой людьми. Вы должны наслаждаться временем, которое вы проводите с этими людьми, это тоже важно.
А что заставляет говорить вас «нет»?
Повторяемость, проповедь, основанные на проблеме фильмы без какой-либо вовлеченности и развлекательной ценности, режиссер, которому я не могу доверить, насколько его способность рассказать историю.
Вы когда-нибудь делали что-то, что шло против вашего внутреннего стержня, но это работало на вас?
Если честно, я не был уверен в «The Namesake». Я хотел сыграть этакого мачо, ориентированного на то, что было в «The Warrior», но все вышло наоборот. Я не был уверен, что эта роль приведет меня туда, куда я хотел пойти. Но я верил в Миру (Наир) и хотел отдать должное словам Джумпы Лахири. Наконец фильмы вышел, и это не было что-то как взрывным. Точно также я не совсем знал, как вжиться в отрицательную роль в «Haasil», но и это сработало. С «The Lunchbox» случилось та же самая ситуация. Я ненавидел тоскливость офиса, в котором снимали фильм, мне нечего было делать, не с кем общаться, плюс процесс старения… все это было тяжело. Но я чувствовал связь с эмоциями, любовной историей.
Что вы думаете о представительстве индийского кино за рубежом?
Когда люди за рубежом сталкиваются с индийским кино, они соединяются в духе праздника. Но так много еще предстоит сделать с точки зрения содержания, истории, ее достоверности, достоверности персонажей. Никто не ожидает увидеть достоверность доверия персонажа в индийском фильме. Любой, кто может подключиться к этой форме притворства или принять, что кто-то может начать петь песню в середине фильма, пойдет и посмотрит эти фильмы. Но что касается мирового кинематографа, у Болливуда имеет ценность номер песни. Они не хотят заниматься этим видом кино, они смотрят на него как развлечение.
«Slumdog Millionaire», «The Namesake»и « Life of Pi», говорят, что хорошие истории могут прийти из Индии…
По совпадению так много вещей произошло одно за другим; мне повезло быть частью этого. Когда «Slumdog Millionaire» вышел из ниоткуда, люди сказали, что это не индийский фильм. Затем появился в Каннах фильм Анурага («That Girl In Yellow Boots»), и они подумали, что это случайность. «Slumdog Millionaire»и « Life of Pi» технически не могут быть индийскими фильмами, но у них есть индийский талант, индийская среда и в них участвуют индийцы. Будущие поколения будут смотреть эти фильмы и думать: «Это наш кинематограф». Они будут строить свои надежды и мечты на основе таких фильмов. Хорошо, что к кино Индии сейчас относятся с серьезностью.
А как насчет индийских актеров? К ним также относятся более серьезно?
Да, этот процесс уже пошел. Потому что Голливуд только что попробовал нашу кровь. Пришло время для международных проектов из Индии.
Расскажите нам больше о «The Lunchbox». Мы слышали, что ему стоя аплодировали на Каннском кинофестивале?
Это небольшой по меркам фильм, милый индийский фильм, индо-франко-германский фильм, показанный в Каннах 2013 г. Его быстро купили для показа по всему миру, что он сделал много шуму. Покупатели фильмов не могли дождаться окончания фильма. Они напрямую связывались с агентами. В конечном случае фильм был куплен Sony Pictures.
Как вы думаете, мы можем преодолеть разрыв между индийским и международным кино?
Я думаю, что сотрудничество является ключом. Мы должны привлекать международные таланты, с точки зрение режиссуры, технического персонала и делать фильмы, объединяющие чувства. Этого не было много исследовано, но каждому бизнесу нужно дать время для работы. Хитрость заключается в том, чтобы найти те предметы, которые являются универсальными. Я думаю, что «The Lunchbox» сделал это. Это производство Индии, Франции и Германии, но, в конце концов, это история любви, которую можно где угодно снять.
Что вы думаете о «синдроме 100 крор»?
Я думаю, что это определение индийского коммерческого кино меняется каждый день. Через несколько лет концепция успеха «100 крор» умрет. Люди будут продавать свои фильмы за 100 крор. Рынок не просто расширяется, он взрывается. Аудитория уже требует выбора. Посмотрите на выбор, который делает Ранбир Капур. Он с трудом выбирает фильмы, которые потенциально считаются коммерческими фильмами.
Вы когда-нибудь ждали работу?
Я ждал работу, я ждал ее долго. Раньше я думал, что встречу режиссера «ИКС» и покажу ему фотографии «ИГРЕК» и БУМ! Всякий раз, когда я это пробовал, я проваливался. Вы не можете начать играть, когда встретитесь с кем-то, верно? И, кроме того, я стеснительный, так что и это работает против моего темперамента. Мне повезло, что я никогда не оставался без работы, я ждал фильмов, когда снимался в фильмах, я ждал подходящей роли, когда у меня была стоящая роль, я ждал подходящего фильма… это бесконечный процесс.
Что означает для вас УСПЕХ?
Это означает способность осуществлять свой выбор, не делать что-то, потому что вам нужно это делать, а потому что вы хотите. Я все еще учусь, и у каждого проекта есть что-то новое. Я хотел бы, чтобы мой интерес продолжал расти.
источник (св.перевод - Лея)
https://vk.com/club26043963