Вопросы моих детей заставили меня извиниться: Шахрукх Кхан
Интервью 01.06.2012
Барка Датт: Шахрукх, возможно, одно клише, как это было, которое описывает этот момент, это - все хорошо, что хорошо кончается. Но прежде, чем мы добираемся до счастливой части, на этом тернистом пути было столько моментов, что ты вероятно чувствовал, это не закончится достаточно хорошо.
Шахрукх Кхан: Нет, это - шутка, использовать неверные слова песни! Как шутку я говорю - все хорошо, что хорошо кончается. Но, я.. я только хочу... я никогда не чувствовал, что что-то пойдет не так, как надо. Я думаю, что ... да... я хочу сказать, что я делаю то, что хочу, я веду себя так, как хочу, я говорю то, что хочу и....
Барка Датт: И попадаешь в большие неприятности!
Шахрукх Кхан: Часто. Я говорил тебе в последний раз, я - ходячая неприятность, я - трудный ребенок.
Барка Датт: Для кого? Неприятность для самого себя? Для семьи? Друзей? Людей?
Шахрукх Кхан: Я - трудный ребенок для моих детей! Ты знаешь, я... честно скажу тебе.. я .. хм .... в ту ночь, во время одной из ссор, в которую я влип, я помню..... не помню, в какой именно, их было так много в этом году!
Барка Датт: Ты ведь шутишь?
Шахрукх Кхан: Нет .. нет
Барка Датт: Сколько ты можешь насчитать?
Шахрукх Кхан: Знаешь, я решил, пообещал себе...
Барка Датт: С MCA...
Шахрукх Кхан: А еще.... с этим...
Барка Датт: Шириш Кундер...
Шахрукх Кхан: Да. Но я решил.
Барка Датт: Есть еще?
Шахрукх Кхан: Нет. Теперь одна - в год, я так решил!
Барка Датт: Одна в год. Ладно.
Шахрукх Кхан: Я установил свою норму.
Барка Датт: Все под контролем.
Шахрукх Кхан: Под контролем, да. Так что вторая ссора, в которую я влез, я пришел домой, и попросил прощения у своих детей.
Барка Датт: То есть это - инцидент с MCA?
Шахрукх Кхан: Да, инцидент с MCA.
Барка Датт: Ладно
Шахрукх Кхан: Итак, я извинился перед сыном и дочкой, и объяснил им, что за слова мне сказали, хотя мне не хотелось говорить о религиозной части этого. Потому что мне никогда не нравилось обсуждать это с моими детьми, о религии и всякое такое. Я просто позволил им быть.
Барка Датт: Можно я заострю внимание на этом. Как ты говоришь, ты не хотел обсуждать религиозную часть этого. То есть ты фактически говоришь, что сказанное тебе было религиозным общинным высказыванием?
Шахрукх Кхан: Да. Это было не слишком прилично и я с самого начала заявил, что не хотел бы повторять это, поскольку, опять таки, это станет проблемой, а мне этого никогда не хочется. И еще раз хотел бы сказать, это я ссорился не с ассоциацией, а с человеком, который не должен говорить такое. И если ассоциация восприняла это как вызов им, это - их правила, и я это уважаю.
Барка Датт: Могу я спросить тебя. Учитывая то количество критики, которое обрушилось на тебя отовсюду за то, как ты повел себя на поле MCA, а теперь ты говоришь, я думаю впервые, потому что на своей пресс-конференции ты лишь сказал, что они были очень грубыми, вели себя ужасно, пытались физически воздействовать на детей, включая твою дочь, но официально ты не заявлял, что сказанное тебе носило общинный характер.
Шахрукх Кхан: Нет, я сказал, что это было религиозное, на пресс-конференции.
Барка Датт: Так почему бы тебе не сказать нам, что это было?
Шахрукх Кхан: Знаешь, почему, потому что это еще более сделает явным, что у нас есть проблемы в нашей стране, которые не... которые являются религиозными. Мне не нравится это. Я...
Барка Датт: Подвергался сомнению твой патриотизм, твой...
Шахрукх Кхан: Нет, нет, нет. Только слово, которое я неправильно понял, потому что я - из Дели. Я думал, что оно означало кое-что одно, но оно означало кое-что другое. И кто-то сказал мне, и я действительно рассердился из-за этого, и, конечно, детей толкали или что-то типа. Но я хочу сказать, что все это неважно, мне просто было грустно и действительно плохо, что мои дети вынуждены были наблюдать меня таким. Они никогда не видели меня таким. Мой сын сказал только одно в ответ после того, как я долго объяснял свое поведение. Он сказал, "знаешь, папа, я рад, что ты никого не ударил. Потому что если бы ты когда-нибудь попробовал сделать это публично, я бы сбил тебя с ног."
Барка Датт: Это сказал твой сын?
Шахрукх Кхан: Да. "Я достаточно сильный!" Чего нет. Ладно, не буду так говорить, потому что он сильный парень. Он сказал, "знаешь, я оттолкну тебя и не дам тебе кого-либо ударить". Тогда я сказал, "да, так и нужно, и мне очень жаль, что я так поступил". И спустя некоторое время, я спросил его, "все нормально?" Он - "я хочу спросить только одно". Я - "что?" Он - "почему?" Так что я посчитал это очень...
Барка Датт: В каком смысле, почему? Почему ты так отреагировал? Почему они сказали тебе то, что сказали?
Шахрукх Кхан: Нет, просто почему. Просто почему ты сделал все это? Поэтому я типа: "ладно, мне очень жаль". А моя дочка была еще серьезнее, как и все девочки! И она сказала, "знаешь, ты не должен извиняться перед нами, ты не должен ни перед кем извиняться. Просто из-за того, что ты делаешь, потом ты впадаешь в глубокую депрессию, а мне не нравится, когда ты так подавлен. Поэтому ради самого себя веди себя хорошо". Так что, думаю, как я и сказал, я - трудный ребенок для своих детей, и я понял это той ночью. Я обещал им, что буду вести себя лучше. Нет, мне очень стыдно, что мои дети вынуждены учить меня, как себя вести, потому что, как мне казалось, они в том возрасте, что это я должен учить их, как вести себя.
Барка Датт: То есть ты говоришь, что был спровоцирован весьма серьезным образом, религиозным комментарием, но все таки ты не должен был вести себя так, как ты сделал?
Шахрукх Кхан: Да. Так как я должен вести себя правильно в интервью, я говорю это…
Барка Датт: Не надо. Ты же знаешь, в этом интервью, тебе не надо быть...
Шахрукх Кхан: Можно мне... можно мне...
Барка Датт: Ты можешь быть самим собой....
Шахрукх Кхан: Можно я кое-что сделаю. Я хотел бы отвечать на некоторые вопросы двумя способами: так, как надо отвечать, и так, как я бы ответил.
Барка Датт: Что касается меня, я хочу только правду.
Шахрукх Кхан: Могу я дать оба ответа? Пожалуйста.
Барка Датт: Могу я дать оба ответа? Пожалуйста.
Шахрукх Кхан: Итак правильный. Да, я достиг того возраста и того этапа моей карьеры, когда люди действительно смотрят на меня как на образец для подражания.
Барка Датт: Ты даже не можешь сохранить невозмутимый вид, делая это правильное заявление.
Шахрукх Кхан: Я просто радуюсь. И раз я - образец для подражания, я не должен подавать плохой пример людям. Поэтому, если люди пытаются спровоцировать меня или сказать что-нибудь нехорошее, я должен быть самым всепрощающим и всепонимающим, должен поступать верно, то есть - я не должен реагировать ни на кого. А если по правде, если кто-нибудь снова поступит со мной так, то, да, я их закапаю. И я не должен так говорить. Я только хочу, чтобы все ясно понимали, я - не образец для подражания. Я - не образец для подражания. И никогда не хотел им быть. Я хотел быть кинозвездой. Я хотел играть. Я хочу продолжать играть и заставлять вас улыбаться. Я не собирался быть образцом для подражания, потому что образец для подражания - это человек, который играют роль согласно тому, что люди думают о нем.
Барка Датт: Хммм
Шахрукх Кхан: Это не про меня. Я действительно хочу сказать людям, что я - обычный человек. Да, у меня большой дом, и я очень богат, и я могу совершить ошибку, могу поступать неверно. И это здорово быть счастливым или ошибаться или быть правым или любым другим.
Барка Датт: И все это про тебя говорили?
Шахрукх Кхан: Я знаю, что все это обо мне говорили, и я слышал о... Я никогда не думал, что я буду такой большой звездой.
Барка Датт: То есть ты просто человек.
Шахрукх Кхан: Ты можешь быть, и это нормально, но, да, когда мои дети садятся...
Барка Датт: Но случись все опять, тебе придется отвечать перед детьми.
Шахрукх Кхан: Да, теперь я понимаю, если мне приходится держать ответ перед моими детьми, это немного неловко, и я... То есть они никогда не говорили мне, что я - образец для подражания. Знаешь, скажу тебе одну странную вещь, я никогда не говорил своим детям - не знаю, происходит ли так в других семьях, я знаю о некоторых людях - но у нас в семье мы никогда не говорили нашими детям - badhe ho ke tum папа ki tarha banoge (когда вырастишь, будешь похож на своего папу). И если от меня ожидают, что я буду образцом для подражания, то тогда вы должны признать, что, да, в плане работы я мог бы быть образцом для подражания, но в личном плане я совершенно другой. Это похоже на следующее, я приведу пример. Я никогда не говорил после первого раза о том факте, что я был задержан имиграционной службой в Америке. Я решаю ехать туда, если я хочу туда ехать, то я буду следовать правилам. Потому, когда я вернулся, я даже никому не упомянул об этом.
Барка Датт: Тогда даже была критика, что слишком много значения тому факту, что тебя допрашивали в течение двух часов.
Шахрукх Кхан: Я ни слова никому не говорил.
Барка Датт: Ты предпочел бы, чтобы это было более сдержанно и трактовалось более обычно?
Шахрукх Кхан: Нет, я предпочел бы, чтобы .... может кто-нибудь понять, что это - мой выбор, ездить в Америку несмотря на это. И я езжу и знаю отлично, что такое случиться, и я все равно выбираю ехать. И все. Все именно так просто. Это - правило, как например, знаешь, вы идете в святое место, вы снимаете ботинки. Это так просто. Я не должен туда идти, если мне проблематично снять ботинки.
Барка Датт: То есть ты не чувствуешь себя оскорбленным, когда тебя останавливают, и теперь уже не раз, в Америке для допроса, потому что, очевидно, твое имя соответствует некоторому списку, который есть у них?
Шахрукх Кхан: Да. Так что либо я меняю свое имя, либо, знаешь, теряю свою славу, тогда люди не будут копировать мое имя. Но по правде, я не обижаюсь. Я не обиделся до такой степени, чтобы не ходить в какое-то место. Ну, например, если я прихожу в ваш дом как-то, и вы оскорбляете меня, или я чувствую себя оскорбленным, а это могло быть обычным правилом в вашем доме, но я чувствую себя оскорбленным, я не буду туда приходить. То, что я хочу ездить туда ради работы или по любой другой причине, означает, что я не обиделся достаточно сильно.
Барка Датт: То есть ты думаешь, что слишком много шумихи по этому поводу? Знаешь, Омар Абдулах, например, сказал на Твиттере, когда тебя задержали в последний...
Шахрукх Кхан: Есть темные очки?
Барка Датт: Прости?
Шахрукх Кхан: У тебя есть темные очки?
Барка Датт: Есть ли у меня темные очки! Почему, ты устал от внимания публики, направленного на тебя?
Шахрукх Кхан: Нет, нет, нет, нет, нет. Я читал на его страничке Твиттера, почему я ношу темные очки ночью?
Барка Датт: О, это я пропустила.
Шахрукх Кхан: Так что я бы хотел надеть темные очки и ответить на этот вопрос.
Барка Датт: Ладно, это я пропустила. Пропустила этот его твитт. Но я говорила о его твитте, в котором он сказал, когда ты был задержан, к чему вся эта шумиха, всех или многих задерживают в американских аэропортах, почему такая шумиха каждый раз?
Шахрукх Кхан: И он прав. Он прав, сказав так.
Барка Датт: Он прав?
Шахрукх Кхан: Думаю, он прав, сказав так. И я думаю, нормально, если он так считает. Знаешь, у каждого есть свое мнение.
Барка Датт: Какое у тебя? Когда тебя останавливают, это должен быть немного раздражает?
Шахрукх Кхан: Со мной системная проблема. Это та система, место, страна, организация, которой, как ты знаешь, мы на самом деле пытаемся подражать в плане организации, систем, процессов. После того, как это случилась, из американского консульства очень много приходило, они извинялись, были очень любезны, и они сказали, знаете, в следующий раз такого не случиться, теперь ваше имя будет указано и все связанное с глазами взято и все такое. Это второй раз случилось. Когда я отправился с Ra.One в Торонто. Знаешь, иммиграция в Америке сделана в Торонто почему-то. Мои сумки были открыты и все такое, и все узнают, и они очень любезны со мной. Но это два с половиной часа просто стояния там с вашими сумками, и мне пришлось повторно упаковывать их, что было еще хуже, и я упаковал их снова очень плохо и сломал некоторые вещи. А затем это происходит в третий раз. И мой единственный скромный запрос состоит в том, что если такое происходит, не только со мной, это может случиться с другими людьми также, и это очевидно ошибка системы и процесса, - это может быть исправлено. Это на самом деле лучше для безопасности каждого места, если все имена, понимаешь, если есть плохие имена, может быть правильное имя, к которому не надо придираться.
Барка Датт: Но знаешь, я читала в газетах, что Генри Киссинджер, который был госсекретарем в Америке, тоже был остановлен и расспрошен. Так что, в отличие Индии, где многих важных персон не останавливают...
Шахрукх Кхан: Нет, это не...
Барка Датт: ... возможно, в Америке меньше проводят различий.
Шахрукх Кхан: Я никогда не пользовался этим, и я читал некоторые комментарии.
Барка Датт: Да...
Шахрукх Кхан: Я никогда ни разу... В Индии, когда иду, я никогда не пересекаю линию. В самом деле, если пойдете и спросите на мумбайской таможне господина, чье имя кстати мистер Ванкхеде, то он скажет, что всякий раз, когда он приезжает, он - один из немногих, кто будут сидеть там и ждать. Да, я действительно прошу их, могут ли пройти мои дети, если они со мной. И я сижу там, я открываю сумки, я говорю им, что у меня с собой. У меня такая репутация в каждом официальном отделе. Я никогда не шел, думая, я - Шахрукх Кхан.
Барка Датт: Говорилось еще, когда случился этот инцидент с MCA, это тот же Шахрукх Кхан, который с американскими представителями иммиграционных властей не может ругаться, но демонстрирует свою силу чиновниками MCA. В основном, чтобы сказать, знаешь... ghar mei raja banta hai (дома короля из себя строит).
Шахрукх Кхан: Да, да, пусть попробуют тронуть моих детей в Америке, я им покажу. Да и попытаются сказать такое мне в Америке, что, как я думаю, между прочим говориться, если уж по-честному. Не говоря, они это говорят. Что ваше имя такое-то, и, знаешь, это своего рода наклеиванием ярлыков из-за чьего-то имени или с религии, на которую мы смотрим с большим... знаешь... более...
Барка Датт: Но ты не рассматриваешь это как общинный? Даже при том, что это своего рода расовое профилирование? Ты считаешь это существенным? Ты можешь провести это различие?
Шахрукх Кхан: Если честно, меня не волнуют все другие страны, меня волнует моя собственная страна. И совсем уж честно, я был хорошо воспитан и немного образован, и я знаю, каков мир, и как он изменился в последнее время, где многие мировые страны также общинные. Но я думаю в моей стране, в силу моих возможностей, если есть что-то общинное, я думаю, что должен говорить об этом, чуть больше "демонстрируя свою силу", чем где-либо еще. Но я уже сказал, там такая власть и я полностью соблюдаю правила, и это нормально. Я выступал не против ассоциации, я ссорился с человеком, который оказался из этой ассоциации. А если это правило, я буду ему следовать. Но я думаю, что они должны поговорить и с тем джентльменом. Я не знаю, как он выглядит. И не буду заморачиваться и узнавать его снова. Но это не справедливо, говорить так, а если вы говорите так, вы нападаете на меня. Я имею в виду, говоря со мной. И я не хулиган...
Барка Датт: Это был переломный пункт в ссоре?
Шахрукх Кхан: Нет, на самом деле я спустился, потому что кто-то... Еще до этого мне кто-то сказал, что "знаешь, пару матчей назад, некоторые зрители спустились на поле, и охраннику попало за это". Я думаю, что он взъелся на детей, которые смотрели матч, чтобы они не выходили на поле, но они вышли на поле, поэтому я мог забрать их в автобус, который был припаркован. Я приехал, чтобы забрать их. То есть я думаю, что у него было тоже самое отношение, но он был чуть более строг, чем накануне. Так что он выпроваживал их, а мне это не понравилось. Я только сказал ему, пожалуйста, не трогайте их, а он по-прежнему тянул одного из детей, и я сказал, не трогайте их. И в это время подошедший сзади джентльмен сказал кое-что. Я сразу обернулся, "что вы говорите"? Я даже не понял сначала. Я принял это слово за другое, и я просто обернулся и сказал, чтобы он повторил. Тогда кто-то объяснил мне, что было сказано. Тогда я направился к нему, к этому моменту подошло еще 4-5 человек, чтобы защитить его, и кричали, "арестуйте его" и все такое.
Барка Датт: Не предавая гласности то, что они сказали тебе, не делаешь ли ты возможным другие толкования, в некотором смысле доминирующий рассказ такой: 'Вот этот избалованный мальчишка, суперзвезда, привык делать по своему, презирает правила, ходит со своими детьми, нарушая эти правила, хочет, чтобы с ним обращались как с ВИП-персоной, а когда не получает такого обращения, орет на полицейских'. Потому что ты фактически не…
Шахрукх Кхан: Только в Индии, не в Америке.
Барка Датт: Только в Индии, не в Америке. Это тоже было сказано. Теперь точно не уточняя сказанное тебе, что было общинным, ты прояснил, что это было одно слово, оно было очень общинным, имело отношение к религии, но не уточняя это, не сообщая людям точно, насколько оскорбительным это было, разве ты не позволяешь тем самым другому толкованию определять инцидент?
Шахрукх Кхан: Думаю, для меня достаточно только сказать: да, это было нечто, что, как я считаю, не должно говориться. Знаешь, можно сказать несколько слов, которые являются gaali (ругательством), как...
Барка Датт: Которые ты употребил?
Шахрукх Кхан: Да, которые я употребил. Да, я ругался. Но я знаю... Я думаю, что многие, может быть, были тоже очень расстроены этим, знаешь, "вы не должны были так говорить". Я был очень расстроен из-за этого. И я не хочу уточнять, потому что хочу только, чтобы это закончилось, так как моим детям очень неловко постоянно видеть это по телевидению и читать об этом в газетах. Моя дочь чувствует себя не очень приятно из-за всего этого. Я веду себя типа: ладно, пусть это просто закончится. В следующий раз, если кто-то скажет мне такое, думаю, я просто уйду.
Барка Датт: У вас дома, ты всегда говорил, религия не была проблемой. Твои дети понимают что-то подобное тому, что было сказано тебе, они хотели знать, что это значило?
Шахрукх Кхан: Знаешь, из-за того, что это не было проблемой, фактически, как я сказал, моя дочь в конце концов попыталась высказать, "Почему тогда ты делаешь из этого проблему, если это не проблема", и это был заключительный аккорд. Да, если это не проблема, значит не проблема, пусть люди говорят то, что говорят, и что хотят говорить. Просто сохраняй спокойствие, не реагируй бурно на это. Раз ты отстаиваешь факт, что кто-то другой имеет разногласие во взглядах на религии, и ты тот, кто не имеет, тогда почему ты ведешь себя так? Ты не должен учить их таким образом, потому что тогда ты точно уступаешь, знаешь, тому высмеиванию, которое возникает, когда люди говорят об этом.
Барка Датт: То есть, как я слышу, одна часть тебя говорит, "Когда я пришел домой и был вынужден объяснять это моей дочери и сыну, это было действительно ужасно", а другая часть все еще заявляет, "Положа руку, если я должен дать тебе честный, но неполиткорректный ответ - если бы это случилось снова, я бы поступил так же снова и снова". Так?
Шахрукх Кхан: Нет. Теперь я скажу тебе, что я сделаю.
Барка Датт: Нет, теперь ты должен дать мне честный ответ, а не политически верный..
Шахрукх Кхан: Я дам тебе честный ответ. Я поступлю по-другому: если я действительно рассержусь очень сильно из-за чего-то, будучи публичной фигурой, я отведу этого джентльмена в общественный туалет, закрою двери, так чтобы никто не видит этого, а затем сделаю с ним то, что захочу с ним сделать. Тогда никто не сможет сфотографировать меня таким образом.
Барка Датт: Есть люди, которые собираются слушать это интервью, как они слушали предыдущие интервью, и они напишут, как писали прежде, что у Шахрукх Кхана кризис среднего возраста, раз он ведет себя таким образом и говорит такое.
Шахрукх Кхан: Да, да, я все время слышу это.
Барка Датт: Ты много такого услышал, когда случился инцидент, ведь так?
Шахрукх Кхан: Когда они наприглашали популярных психологов, да, их наслушался.
Барка Датт: И? Что ты почувствовал - удивление, боль, гнев - когда услышал это?
Шахрукх Кхан: Я скажу тебе, что я почувствовал. На самом деле, я записал, что я почувствовал в тот день.
Барка Датт: Как часть книги, что ты пишешь?
Шахрукх Кхан: Просто записал. Я записал это в память своего телефона, и я сохранил это, потому что это в какой-то мере задело меня. Знаешь, я смотрю это, и я говорю: ладно, собравшиеся здесь люди существуют в маленьких ящичках из рассудительности и добродетельности, и я заметил, что эти ящички кажутся меньшей чем 42-дюймовый плазменный телевизор, по которому я их смотрю, они настолько маленькие, действительно маленькие. И они символизировали мою обиду, и я был очень расстроен, и обида с тревогой превращались в гнев, что уже было второй стадией. Но я смотрю на них и начинаю анализировать: почему я начинаю сердится и обижаться на них? Я скажу почему, потому что я - кинозвезда. Всю свою жизнь, все, что я хотел - в среднем возрасте, до среднего возраста, раньше в детстве, когда начинал играть в театре - все, что я хотел делать и все, что я хочу делать, это быть признанным, любимым и отдавать в любой форме, и мне повезло. Мне очень повезло, у меня есть возможности делиться счастьем с людьми, делая "колесо", пусть даже этим позволяя увидеть мое нижнее белье, что возможно неверно в глазах тех, кто политкорректен, я могу делать все это. Я просто хочу отдавать как право, я хочу отдавать. Если ты попросишь меня сегодня: Шахрукх, знаешь, это шоу становится слишком серьезным, ты можешь что-нибудь сделать? Я сделаю Chammak challo для тебя. Я не собираюсь усесться и сказать, "знаешь, я должен вести себя более серьезно. Это будет восприниматься людьми, когда Шахрукх Кхан говорит, он должен говорить умно". Я могу сделать умное выражение лица, я могу…
Барка Датт: Как ты выглядишь по-умному? Можешь показать?
Шахрукх Кхан: Пока нет.
Барка Датт: Серьезный умный вид, во всем остальном ты очень умный, но это главным образом проявляется в форме (смеется) умоляющего собственное достоинство юмора.
Шахрукх Кхан: Я могу задумываться подольше прежде чем ответить, использовать длинные слова, которые никто не поймет. Но я чувствую, что я готов отдавать. Вы попросите, я отдам. Не попросите, я отдам. Я сделаю это. Я сделаю все, что вы хотите, чтобы я сделал, потому что я хочу нравится, хочу быть любим. Это - первое правило тех, кто желает быть актером, и этому я учу своих детей, а также любого молодого актера или актрису, с кем встречаюсь. Первое правило…
Барка Датт: Но где желание нравится и быть любимым согласуется с той злобностью, контролем, критикой, что ты слышишь о себе целый день?
Шахрукх Кхан: Я скажу тебе. Я хочу дать, и я даю, и я говорю, пожалуйста, возьмите это, и внезапно я замечаю, что после того, как я отдал столь много, есть люди, которые подвергают сомнению то, что я отдал, называя это по разному, как 'кризис среднего возраста', 'высокомерный', 'большая звезда', 'что он думает о себе', 'откуда он думает, он вышел' и бла-бла-бла. И пока я смотрю их всех... я много их смотрю по телевидению, потому что смотрю.
Барка Датт: Ты не можешь воздержаться от этого, не можешь просто сказать, что я не собираюсь слушать то, что они говорят обо мне?
Шахрукх Кхан: Нет
Барка Датт: Не можешь?
Шахрукх Кхан: Я хочу это смотреть. Я хочу это смотреть, потому что об этом говорилось в другом тоне, чем это случилось. Поэтому я смотрел это все, этих, как я сказал, популярных психологов, светских львиц в их дизайнерских сари, на которых больше косметики, чем у меня уверенности в себя и - да, мне понравилось, я повторю это снова - ведущих, похожих на великовозрастных школьников, которые воображают себя ковбоями, и чье небольшое самомнение зиждется на их старомодных галстуках, и называющих меня плохо воспитанный ребенок, говорящих то и это, и я продолжал смотреть на них, и затем я понял, знаешь что, что, я тоже символизирую их обиду. Они не единственные, кто символизирует мою обиду, что они не любят меня достаточно сильно. Я символизирую их обиду, что они типа: "я не могу пройтись колесом и не потому, что не могу сделать этого физически, а потому, что не имею столько возможностей, чтобы выразить свою радость, и не только, чтобы выразить ее, а чтобы поделится ей со столькими людьми, чтобы были сотни людей, и я пройдусь колесом и сотни людей скажут, 'Да! Весело, классный вечер'". Могу я сказать одну вещь. Это нормально, быть счастливым и делиться этим. Не нужно давать этому названия типа кризис среднего возраста. То есть если бы мне было 27…
Барка Датт: Нет, они не говорили это тогда. Они сказали это, когда ты столкнулся с MCA, что у него...
Шахрукх Кхан: Да, да, меня анализируют каждый момент и за любое действие, которое я делаю. Как я сказал, я не должен носить темные очки ночью, но многие люди носят и все нормально. Теперь я сказал то, что Джек Николсон заявил, что солнце не перестает мне светить, поэтому я ношу темные очки ночью. Я тоже сказал это в моем интервью и давно много лет назад из этого тоже состряпали нечто, и это в порядке вещей, я полагаю теперь, я должен привыкнуть. Как я сказал тебе в прошлый раз, Барка, я становлюсь теперь все более затворником. Знаешь, было время... и я сказал это всем этим молодым парням и девушкам, которые пришли, чтобы сделать это интервью со мной, и я сказал им, знаете, было время, когда если бы я ехал в машине и увидел, как они все стучат по стеклу, я бы остановил машину и поговорил бы с ними, не потому что хотел бы получить дополнительную выгоду от прессе, а потому что я вижу, что они делают свою работу и это бы было хорошо для них. И молодой человек пришел бы к тебе и сказал, 'Барка, мы получили интервью Шахрукха'. То есть это будет хорошо. Потому что ко мне относились так, когда я был начинающим в кинопроизводстве, что кто-то останавливал автомобиль и говорил, 'эй, что ты хороший актер, поехали, я дам тебе роль'. Таким образом я поступаю так же. А теперь я перестал так делать. Они спрашивают меня, в Калькутте они спрашивали меня, они спрашивали меня здесь в Мумбаи, 'Шахрукх, брат, вы не останавливаетесь и не позируете нам больше на вечеринке, вы выглядите расстроенным'. Я сказал, да, вы разбили мне сердце. И что это нормально, быть знаменитостью и иметь разбитое сердце?.
Барка Датт: Но, знаешь, есть те, кто говорят, что это сопутствует тому, чтобы быть на виду. Люди любят тебя, иногда по совершенно искусственным причинам, даже похвала, и даже лесть могут быть иногда далеки от... знаешь, как люди представляют тебя, не ты.
Шахрукх Кхан: Так и есть. Вся похвала, которую я получаю, и вся критика, которую я получаю, правда, находится где-нибудь в середине. Я всегда так считал. Я - не Король Кхан и я также не высокомерный плохо воспитанный ребенок. Но должны быть во мне есть качества от обоих, где-то ближе середине, не в таких крайностях. Но я был огорчен, потому что мои собственные коллеги... Ты - моя коллега, мы принадлежим к СМИ. Я хотел бы сказать, так как ты делаешь новости, какую бы славу вы ни получили, будучи журналистами, вы не можете относится к этому серьезно.
Барка Датт: Конечно, не можете.
Шахрукх Кхан: Вы по-прежнему должны делать новости. Поэтому ту славу, которой я добился как актер, нельзя воспринимать серьезно. Я по-прежнему должен просто играть, понимаешь, это главное.
Барка Датт: Ты говоришь, что тебе нужно месте, чтобы иногда выходить из себя, иметь плохое настроение, иметь плохой день, не говорить с людьми, если не хочется, не играть звездную персону?
Шахрукх Кхан: Я не могу делать это на виду, как ты сказала, потому что я - публичная фигура, так что буду делать это дома. Так что я обнаруживаю, как я сказал, что у меня нет желания идти во множество мест. И я буду очень честен. Это что неверно, как уже спросил тебя, и ты отвечаешь, это потому, что ты - знаменитость. Как много у тебя "толстой кожи"? Как много "все в порядке"? Как, если бы ты была бы печальна, разве я не в праве иметь разбитое сердце из-за твоего поведения или даже это не позволяется. Или как мои друзья говорят мне, большинство актрис, с которыми что я работаю, очень по-доброму и мило говорят мне, "даже если ты опечален, не показывай это, потому что ты должен только улыбаться", и я сказал, нет, я не хочу улыбнуться, когда мне не хочется улыбаться. Да, в кино, если вы попросите меня, я буду улыбаться в 40 дублях. И я просто чувствовал, знаешь, когда люди говорят это и ла-ла-ла, и я ... Знаешь, там был маленький ребенок, одетый в порванные джинсы, на одном из матчей, и в белую футболку как я, и я шел, а много детей одеваются как я на стадион, и он махал мне и говорил, "Брат Шахрукх, Брат Шахрукх..." маленький ребенок, "Shah Rukh bhaiya, aapne aaj phati jeans nahi peheni hain. Phati jeans pehenoge toh jeet jaaoge.' (Как случилось, что ты не надел рваные джинсы сегодня. Когда ты одеваешь рваные джинсы, ты выигрываешь.)
Так что я ответил. На мне были не эти рваные, поэтому я сказал, "yaha sein phati hue hain, neeche sein and tu aake baki phad de" (они рваные тут ниже, ты можешь подойти и разорвать дальше).. Иди и порви. И ребенок должно быть был так счастлив. А кто-то сказал, что я показывал свои ботинки людям, показывал ботинок организаторам. И я типа: это неправильное толкование. Эти люди, которые говорили, они также сделали снимок и говорили тоже самое.
Барка Датт: Ты все еще не привык к всему этому?
Шахрукх Кхан: Я всегда говорю людям, что если я веду свою жизнь на 51% хорошо, а на 49% плохо, то это победоносно славная жизнь, понимаешь. Но внезапно я начал ощущать в какой-то мере... И я сказал всем детям, я давал им вчера конфеты, я ввел новое правило, если вы задаете мне хороший вопрос, то я даю вам хорошую конфету. Если вы задаете мне плохой вопрос, то вместо ответа - плохая конфета.
Барка Датт: Что значит плохая конфета?
Шахрукх Кхан: Плохая конфета - очень пикантная, я не люблю такие. Я дал ее одному ребенку, а он сказал 'Yeh toh bohot aacha hain' (это очень вкусно). Так что у всех вкусы разные.
Барка Датт: Что является плохим вопросом? Я не хочу конфет. Что такое плохой вопрос?
Шахрукх Кхан: Как я могу так поступить с тобой. Если ты спросишь меня что-то с намерением сделать из этого скандал или заголовок. Я не думаю, что должен делать что-то такое, как знаешь, Toh aapne juta kyu dikhaya? Nahi dikhaya. Bol deeya meine. Phirse mat pucho mujhe. Toh aap kya abhi ussko mafi mangege? ("Почему Вы показали ботинок?" Я не показывал, я же только что сказал, зачем переспрашивать. "Так вы извинитесь перед ним?" Ну же, друг, что с тобой, ты же прочитал, что я сказал.
Не делайте так, что если я говорю "нет". Toh Shah Rukh Khan ne manna kar deeya (то это "Шахрукх Кхан сказал НЕТ"). Даже то, что я сказал mein na yaar itna pareshaan ho mein teen din se theek se nahaya bhi nahi toh mein nahaya aaj. (я был так огорчен, что нормально не принимал душ уже три дня, поэтому сегодня принял). Кто-то сказал, "вы выглядите действительно свежим", поэтому я сказал, что принял душ. И затем я сказал, "о, Боже, пожалуйста, кто-нибудь из вас не пишите Shah Rukh Khan teen din nahaye nahi (что Шахрукх Кхан не принимал ванну три дня). Понимаешь. Не делайте это таким образом. И я понимаю, что это - работа. Я понимаю, что это должно быть возможно подано чуть острее, возможно это должно быть подано как шутка. Но когда шутка приходит в мой дом, я обнаруживаю, что тень от моих действий, хороших и плохих, накладывает слишком темный отпечаток на мою семью, и это тревожит меня, очень тревожит. Таким образом я начинаю думать, может мне надо послать им куда-нибудь в другое место учиться, просто дать им...
Барка Датт: Так серьезно? Ты на самом деле рассматривал это?
Шахрукх Кхан: Знаешь, я просто начинаю чувствовать, что... Я очень благодарен, что я стал тем, кем с тал, в профессиональном плане, очень-очень благодарен. Не думаю, что в мире кто-либо столь же удачлив как я. При таком количестве таланта и том, кто я, я получил столь много. Единственное опасение, которое у меня всегда было, в том, что мои дети должны быть в состоянии выйти из тени имени их отца, если это имя еще сохраниться к тому моменту, когда они вырастут. Знаешь, мне не нравится, когда кто-то пытается смотреть на моего сына, ''Tum bhi daddy ke tarah hero banoge?' Nahi banega? It's ok. Nahi banega. (Станешь героем как твой отец? Не станет. Это нормально, если не станет)
Барка Датт: Чем все таки объясняются изменения? В смысле, что ты сказал, что в меньшей степени стал способен воспринимать суждения или истории, которые создают о тебе люди?
Шахрукх Кхан: Смотри, когда у тебя есть отношения с кем-то, предположим мы с тобой знаем друг друга в течение 10 лет, и мы сидим и едим, и ты пытаешься что-то мне сказать. В силу того, что мы знакомы уже несколько лет, ты полагаешь, "то, как я это сказала, будет понято Шахрукхом, потому что у нас есть отношения". Верно? Но если Шахрукх просто поворачивается и идет к кому-то, "а знаете, что сказала Барка. Барха сказала это". Ты на это: "но, Шахрукх, ты же знаешь, я всегда так шучу, это ничего не значило". Ты допускаешь, когда имеешь отношения 20 лет, 21 год, "послушайте, парни, вы же знаете, я могу так шутить, я всегда шучу так". У меня всегда было такое чувство юмора, но почему это...
Барка Датт: Но люди довольно часто не понимают твое чувство юмора.
Шахрукх Кхан: Да. Но почему внезапно это стало, "о, это высокомерно". Например, если кто-то говорит что-нибудь... знаешь.... Если ты задаешь мне вопрос, я могу ответить шуткой, но это шутка. Не ищите в этом что-то высокомерное или самовлюбленное или своевольное или глупое. Нет. Я... Искренне, и я не пытаюсь разъяснить мою позицию, но я - очень скромный человек. Все, кто работал со мной, они скажут вам это, что я - очень скромный человек. Но я высказываю свое мнение, имею чувство юмора и я шучу о вещах. Но если хочется... если вы возьмете все мои шутки и поместите их в одну колонку и скажите, "вот читайте, он такой высокомерный". Да, они могут так читаться.
Барка Датт: Многие хотят знать, насколько победа в IPL был реабилитационным моментом лично для тебя, учитывая все случившееся на пути?
Шахрукх Кхан: Каждый раз я проигрывал IPL и когда я говорил, простите...
Барка Датт: Команде?
Шахрукх Кхан: Да. Я не собираюсь отбирать у них, я говорю в личном плане, потому что так случилось, что я часть команды. Каждый раз, когда это происходило, я все время чувствовал, что однажды я выиграю его, и буду реабилитирован, после 3-4 раз так случится, я буду реабилитирован. И тогда я докажу миру, что я не проигравший. Это все в личном плане, а не как команда. Некоторые могут сказать, что я забирают все заслуги у команды. Победа - полностью благодаря команде. Все случившееся благодаря Винки, Джаю и команде. Я - всего лишь логотип. Я - парень, который делает "колесо".
Барка Датт: Придворный шут?
Шахрукх Кхан: Да, придворный шут. Я искренне верил, что я буду реабилитирован, я покажу людям, что я - победитель, и я не был неправ, я хотел, чтобы люди знали, что я никогда... я могу управлять компанией не только в чем-то, связанном с фильмами, и я хотел доказать своим детям, как отец, что, когда ваш отец говорит, что все будет хорошо, все будут хорошо.
Барка Датт: И потребовалось 5 лет.
Шахрукх Кхан: Потребовалось 5 лет. Каждый год я ходил на матчи, на каждый матч, с этой верой. Когда я слишком много улыбнулся, некоторые люди говорили, что он ведет себя как дурак, когда я был серьезным, они говорили, ох, он очень подавлен. Это не происходило. Мне потребовалось 5 сезонов, что оказаться правым. Последний овер, 9 пробежек, я не помню ничего. В первый раз в своей жизни я был в ударе. И я забрался на эти перила, и я верил, что могу лететь. Честное слово. Честное слово. Очень расстроился, что моя сестра, и дочь, и жена, и все остальные остановили меня. Потому что я знал, что я мог летать в тот момент. И я был бы первым человеком не из киношных героев, который может лететь. Я бы полетел. Они мне не позволили полететь, поэтому теперь я никогда точно не узнаю. Матч закончился, я обнимал всех, я всех любил, узнал, что же случилось за эти последние 6 мячей. Я не знал, что Манодж Тивари получил победные пробежки, и он сказал, 'Bhaiya, maine mara ..aapko kaha tha jitoonga IPL' (Брат, я сделал это... я же говорил, что мы выиграем IPL). И я - "прости". Я был в ударе. И я пришел в свою комнату. Все ушли. Я заснул в 8 утром, посмотрев матч 5 раз, и я встал в 9 часов. И ничего не имело значения, ни реабилитация, ни доказательства кому-либо.
Фактически я внезапно еще узнал, что если я ошибаюсь в чем-то, что говорю моим детям, и если их отец не прав и ошибся, это тоже нормально. Я никогда не испытывал такого, что у меня не было никакого желания делать что-либо после этой победы, и я сказал своим домашним, когда сидел там, что я совершенно опустошенный. У меня не было.. Я был…
Барка Датт: Это выброс адреналина также. Разве нет?
Шахрукх Кхан: Нет, нет. Я готовлюсь к съемкам, я играл в футбол сейчас. Но я не хочу к... Я ничего не чувствую. Не чувствую себя реабилитированным.
Барка Датт: Ты можешь сказать это сейчас, что ты проиграл?
Шахрукх Кхан: Я не знаю.
Барка Датт: Ты не знаешь, да. Но в тот момент когда ты спустился на поле, и прошелся колесом, и говорил с комментаторами, в тот момент было ли у тебя чувство, "ладно, все говорили бред обо мне, все списали меня счетов, а теперь я здесь..."
Шахрукх Кхан: Если бы у меня было такое чувство, я бы высказал. Если бы было такое, то, "вот теперь скажите мне, хорошая у меня команда или нет?" Все, что я сделал, было Chamak Challo. Все, что я сделал, прошелся колесом, выражая радость.
Барка Датт: Но почему стоя там ты вдруг решил сказать, "Я прошу прощения у своим болельщиков и детей за случившееся с MCA". Этот момент сделал такое более возможным или более легким для тебя.
Шахрукх Кхан: Нет. Кто-то спросил меня, если бы вы проиграли, вы бы это сказали? Если бы проиграл, я бы не стал давать интервью.
Барка Датт: Конечно бы стал.
Шахрукх Кхан: Нет, я бы отправился домой.
Барка Датт: Ты не такой избалованный?
Шахрукх Кхан: Я очень избалованный.
Барка Датт: Настолько?
Шахрукх Кхан: Я очень избалованный. Я - ребенок. Как я уже тебе сказал, что я - ходячая неприятность для своих детей. Я - ребенок. Я бы ушел и это нормально уйти. Почему я должен делать приятное лицо. Если мне что-то не нравится, я не хочу это делать.
Барка Датт: Дхони сделал. Дхони сделал приятное лицо.
Шахрукх Кхан: Они должны. Они - капитаны команд, и они должны. А я нет. Я могу просто уйти. Я не играю в крикет. Я так и поступил на двух матчах, которые проиграл, я просто ушел и все...
Барка Датт: Ты заперся в комнате?
Шахрукх Кхан: Я заперся в комнате, и плакал, и я сказал, что, да, я не выйду, и я не выходил. Мои друзья стучали, tu theek toh hain (ты в порядке). Я сказал, haan itna bhi bura nahi hoon (да, мне не плохо), но я не выйду, мне грустно.
Барка Датт: Ты хочешь сказать, что у тебя даже не мелькало желания сказать, "что я вам говорил". Например, когда твой старый друг Саурав Гангули сказал после инцидента в MCA, что проблема Шахрукха в том, что он слишком эмоциональный, и поэтому говорит то, что не должен, и мой совет ему - помалкивать. А ты помнишь, что тебе пришлось пройти из-за него. Когда ты выиграл в Калькутте, то есть с KKR, победил без него...
Шахрукх Кхан: Ни разу, ни разу, никому. Ни Гаутаму, ни кому-либо еще я никогда не делал этого. Люди не поверят, но я никогда не приходил к моей команде и не говорил, выиграйте, потому что я должен доказать всем.
Барка Датт: Но после победы?
Шахрукх Кхан: Нет, никому. Фактически, я же сказал, я опустошен. Знаешь, стало даже неважно, что думают мои дети. Для меня нет ничего более важного чем это. Я поднял дочку, позвонил сыну, я рассказываю, что я сделал. Сходил в туалет, пошел в раздевалку... простите, если это запрещено правилами, но я спросил у всех. Я спрашиваю всех, по любому поводу, каждый раз, могу ли я войти, не могу ли я войти...
Барка Датт: Ты никого не затащил в общественный туалет?
Шахрукх Кхан: Нет еще, нет. Эта идея пришла ко мне только что.
Барка Датт: Ладно, ладно.
Шахрукх Кхан: Я просто зашел внутрь и позвонил моему малышу, и спросил, ну, как. Он сказал, "я вскочил на кровать и разломал спальню". Поэтому я сказал, "совсем как я, только я скачу на стадионе пытаюсь разрушить его, но это почти одно и тоже". Я такой же маленький ребенок. Я сказал, "ты счастлив". Он в ответ, "а ты как думаешь. Да я очень счастлив". Он сказал, "что теперь?" Я сказал, "именно об этом я и думал, что делать теперь". Поэтому затем я посмотрел на свою дочку и сказал, "что делаем теперь?" Она сказала, "я не знаю, что теперь". Мы не знали, что делать после этого. Мы не хотели принизить кого-то, не хотели сказать кому-либо, "что я говорил". Даже когда я добрался домой, лег на кровать с моими детьми, сфотографировался... я был только со сна, поэтому волосы были склочены, так что я подверг строгой цензуре ту фотку... и мы не знаем, что делать. Не чувствую никакой тревоги, никакого гнева. Никогда такого не бывает. Да, были моменты, когда некоторые прошлись по мне, "во, Шахрукх Кхан не знает, как управлять командой". Я никогда не управлял командой когда-либо, но все равно это раздражало меня. Да, я не управлял командой, но ребята ей управляли. Не говорите это только потому, я сказал это вчера…
Барка Датт: Ты не хотел сказать что-нибудь Гангули, который сказал так о тебе?
Шахрукх Кхан: Нет. Я подошел к нему после матча и обнял его, и он сказал 'Kya bhaiya mujhe hara dia' (Что, брат, заставил меня проиграть). И я сказал, 'please yaar kabhi toh jeet rahe hai' ("пожалуйста, друг позволь мне выиграть в конце концов). Пожалуйста, приходи и обойди со мной круг в Eden Gardens, потому что ты начал вести нас к этому". Я искренне говорю, у меня тепло на душе. Тепло на душе, как-то так. Я никогда не сказал бы что-то. И я вижу иногда, когда что-то говорю, люди относятся к этому, ohh, isne aisa bol diya (о, он лишь так говорит). Но я только хотел сказать. Вчера первое, что я хотел сказать всем, что я чувствую себя таким виноватым, что моей команде - в каком бы ни было качестве я называю их моей командой, как скромный владелец, служащий команды - уделяется фактически слишком много внимания из-за меня. Понимаешь, бедные ребята вынуждены испытывать намного больше давления из-за меня. И мне не хочу добавлять еще давления на них, и я никогда не хотел, я никогда... Знаешь, когда моя команда собиралась идти, я показал это видео их семей со всего мира.
Барка Датт: Хм.
Шахрукх Кхан: Это было единственной мотивацией, которую я мог им дать. Я сказал, вы знаете, что вы играли для этой команды многие годы, вы играли для своих болельщиков многие годы, идите и сыграйте для людей, которых вы любите. Поэтому я сделал так, чтобы их матери что-то сказали им, их дочери что-то сказали, их дети что-то сказали. Только это я сделал для команды. Больше ничего. И сделал музыкальное видео. Это все, что я сделал для команды. Я ничего не сделал для команды. Я не собираюсь забирать никаких заслуг у этой команды. Все было сделано Гаутамом и ребятами, и это правильно. Но на днях я так испугался, когда кто-то спросил меня, 'Вы думаете, что Гаутам - лучший капитан?' Я сказал, "нет, нет, не надо, я не сравниваю его ни с кем. Пожалуйста не начинайте спорный...
Барка Датт: Думаешь ли ты, что он должен быть капитаном индийской команда крикета?
Шахрукх Кхан: Да, да. Пожалуйста, без сравнений. Это не моя компетенция и не моя сфера, чтобы отвечать. Вот если вы спросите меня, может ли Гаутам играть в фильме? Да. Я могу отобрать его на роль в фильме. Это - моя сфера. Но знаете, не надо... Я был так испуган. Я общаюсь с ним, поэтому я вижу, как он управляется с командой. Так что я лишь чувствую, что могу сказать, да, он обладает хорошими качествами лидера, в личном плане. Не сравнивая и не принижая никого другого.
Барка Датт: Но не было ли моментов, когда тебе хотелось уйти от всего этого IPL вообще?
Шахрукх Кхан: Никогда.
Барка Датт: Никогда?
Шахрукх Кхан: Я скажу тебе одну вещь, Барка, как бы плохо это ни было. Ладно, это говорит плохой парень. Я никогда, независимо от того как люди воспринимают это, как высокомерие, воспринимают это как кризис или стадия, в которой я нахожусь, я никогда не бросал что-либо, если терплю неудачу в этом. Никогда.
Барка Датт: Хм, я могу понять это.
Шахрукх Кхан: И я говорю это со всей скромностью маленького ребенка. Я учил своих детей этому. Я учил этому людей, которые работали со мной. Я не поучал их, я пытался им сказать. Я никогда не оставлял. Да, после того, как я выиграл, я могу это оставить. Я закончил это. Я отстранился. Знаешь, сделано и быльем поросло.
Барка Датт: Ты отстранился теперь, когда вы победили?
Шахрукх Кхан: Сделано и быльем поросло, это я чувствую прямо сейчас. Когда начнется Лиги Чемпионов, я вернусь. Но скажу тебе честно, я никогда, никогда, никогда в своей жизни не оставлял что-то, в чем терпел поражение. Нет. И не потому что чувствую, что у меня есть силы... "Я очень хорош, я могу победить тебя, я лучше тебя". Я говорю это с большой настойчивостью, стойкостью, терпением и такой скромной силой, что нет: когда я проигрываю, я не отступаю. И я не говорю это так, "о, я бы никогда".
Барка Датт: Хм. Я могу полностью понять.
Шахрукх Кхан: Знаешь, люди пишут, "он красуется, он Король Кхан, он..." Это оказывает на меня давление? Нет, я - борец. Провал всегда делал меня... Знаешь, успех сделал меня скромнее. Провал даже больше. Он не делает меня идиотом, "знаете что, теперь я еще упорнее буду биться об стену головой".
Барка Датт: Хм.
Шахрукх Кхан: Я рассказываю это всем, что, знаете, всякий раз, когда вы терпите неудачу... и я очерь рад, что так часто терпел неудачу. Я очень раз этому, потому что именно поэтому я так сильно хочу преуспеть. И я говорю это со смирением. Это я говорю своему сыну, своей дочери, всем. Так что я никогда не чувствовал, когда терпел поражение, что я брошу это А когда я побеждаю, зачем мне это делать? Так что не надо бросать.
Барка Датт: Между прочим, ты единственный, кого я знаю, у кого хватило мужества обнять Мамату Банерджи. Она может быть жесткой женщиной.
Шахрукх Кхан: Она очень милая.
Барка Датт: Очень милая, но очень жесткая.
Шахрукх Кхан: Она ни разу не была жесткой со мной с того момента, как я встретил ее. Я думаю, когда я обнимаю людей, у которых хорошие чувства, они позволяют мне обнимать их. Когда я обнимаю людей, у которых плохие чувства, они чувствуют, что я вторгаюсь на их пространство. Не знаю, может быть мне надо перестать еще и обниматься. Потому что это понимается неправильно.
Барка Датт: Что за ерунда?
Шахрукх Кхан: Знаешь, мне сказали, "Шахрукх, не обнимайся, что ты делаешь? Нельзя, ты же знаешь, теперь у тебя есть статус". Так что я сказал, "ох, если у меня есть статус, я не могу делиться любовью". И скажу тебе, я слышал, как политик рассуждал об этом. И может быть это верно, может неверно. Я не отношусь к политике. Но, знаешь, мы были в новом городе, у нас было много проблем и в прошлом году, когда мы отправились туда, мы ходили все время по всем чиновникам, мы говорили, "знаете, все, чего мы хотим, это просто приехать и доставить всем радость с этой командой, мы не отсюда". И она... Знаешь, что? Она - очень простая леди. Я видел, как кто-то сказал, "почему она охраняет людей, главный министр не должна заниматься этим". Та же история. Почему главный министр не должен это делать? Кинозвезды не должны делать это. X не должен сделать этого. Сегодня говорят, "я не думаю, что премьер-министр должен был заниматься расходами, он не должен делать этого". Это нормально. Это нормально. Если у вас такое положение, что люди прислушиваются к вам, и вы хотите сказать им, что хорошо быть счастливым. Знаешь, как бы велик ты ни был, это нормально быть человеком Я посмотрел эту передачу с этим джентльменом, который разговаривал с родителями Вишванатана Ананда. Но из-за того что он решил, что его родители должны быть замечательными, а они и есть такие, "Какой хороший ответ. Какой хороший ответ. Какой хороший ответ". То есть, если бы он говорит со мной, как с родителем, и я бы сказал, "знаете, мой сын оскорблял этого ребенка, и я сказал ему, что все в порядке, ты еще ребенок, вырастишь, поймешь, что правильно, что неправильно, что хорошо". Это не хороший ответ. Ну же, это совершенно нормально, быть счастливым. Совершенно нормально делиться своим мнением. Нормально...
Барка Датт: Быть тем, кто ты есть.
Шахрукх Кхан: Даже если ты находишься у власти.
Барка Датт: Конечно.
Шахрукх Кхан: Просто позиция... Знаешь, этот джентльмен все время повторял, "С большой властью приходит большая ответственность, с большой властью приходит большая ответственность". С большой властью приходит большая ответственность и с большой властью приходит система и пиар и перелеты и доставки пиццы также и это нормально. Факт, что большая ответственность появилась, если я вижу... Знаешь, как часто встречаешься с влиятельным мужчиной или женщиной, которых ты видел со стороны, когда рос, и когда ты встречаешь его, он доброжелателен и мил, и ты говоришь, ничего себе. Знаешь, например... я не сравниваю, но самые потрясающие люди, которых я встречал в этом мире, самые большие. И знаешь, ты встречаешь их... и я помню, как Мамата сказала мне, я пришел, и она говорит, "ahhh isko fish lakar do" (принесите ему рыбки). Это очень трогательно. Перед вами леди, которая управляет правительством... Я не говорю о политике, я о ней не знаю. Но мы все пришли, сели, я в пиджаке, все мы расселись, и знаешь, мы все сидим вот так, "Добрый вечер мадам. Добрый вечер, мадам". Она, "arrey kuch khaya?" (Вы ели). Я сказал нет, не ел, только что прилетел. "Arrey isko fish laake do chalo" (Принесите ему рыбки), и она позаботилась обо всех. Так что я должен смотреть свысока на это?
Барка Датт: Нет, конечно, нет.
Шахрукх Кхан: Точно. Так что если кому-то в штате, или город, или дороге или стадионе, мы принесем счастье... Я все время говорю людям,. вот мы, кто, кто был обласкан городом радости, если мы вернем немного, в чем...
Барка Датт: Что тут плохого.
Шахрукх Кхан: В чем проблема. Я вот о чем, знаешь, я хочу начать новую анти-несчастливую кампанию. Хочу пойти в Джантар Мантар и усесться. Я высказался политически некорректно.?
Барка Датт: Конечно же.
Шахрукх Кхан: Ладно, туда не хочу.
Барка Датт: Будь готов к неприятностям.
Шахрукх Кхан: Я собирался сказать MCA, но нет ...
Барка Датт: Почему бы тебе не попробовать с MCA?
Шахрукх Кхан: Я пойду к Воротам Индии. Я пойду к Воротам Индии.
Барка Датт: MCA. MCA...
Шахрукх Кхан: Нет, нет.
Барка Датт: MCA.
Шахрукх Кхан: Дай-ка придумаю. Я возьму разрешение и пойду в Eden Gardens. Я сяду в своем Саду и начну анти-несчастливое движение. Это, знаешь, как в Бутане, где у них есть…
Барка Датт: Валовое Национальное Счастье.
Шахрукх Кхан: Валовое Национальное Счастье.
Шахрукх Кхан: Знаешь, это именно то, что я хочу начать. Знаю, есть замечательные люди, которые говорят об анти-коррупции, есть замечательные люди, которые говорят о правильном управлении, есть замечательные люди, которые говорят о хороших новостях. Я думаю, что должен быть тем замечательным человеком, который говорит, давайте быть анти-несчастливыми. Давайте быть счастливым. Эта страна имеет право быть счастливой. Люди имеют право быть счастливыми. Знаешь, почему? Потому что мы не получаем его слишком часто. Так что моя логика в том, что надо пытаться быть счастливым, если мы никому не вредим. Не физически, я про эмоционально.
Барка Датт: Позволь я спрошу тебя под конец, какого типа уроки ты извлек для себя из всего этого пути? Если бы тебе нужно было бы назвать что-то одно, что ты узнал о себе, что ты не знал, что бы это было?
Шахрукх Кхан: Думаю, из того, что было сказано...
Барка Датт: Нет, нет весь путь до этого места?
Шахрукх Кхан: ... что я нуждаюсь в психотерапевте. Вот так...
Барка Датт: Нет, нет. Для себя? С твоей точки зрения? Вот ты смотришь на весь этот путь, который привел тебя к данному моменту, когда ты стоял там, вы победили, это были пять лет пути, было всякое за это время, ты постоянно находился под пристальным вниманием, и вот ты сидишь здесь сегодня, ты успокоившийся?
Шахрукх Кхан: Нет. Я никогда не буду успокоившимся. Это еще одна часть моего...
Барка Датт: Что стимулирует твой творческий потенциал?
Шахрукх Кхан: Да. Ты не можешь быть спокойным. Я выгляжу так глупо, что должен быть счастливым? Нет, ты не можешь быть счастливым так.
Барка Датт: Быть в тревоге...
Шахрукх Кхан: Не тревожным. Я беспокойный. Я хочу продолжить делать что-то. Я не знаю, когда остановлюсь. Хочу наносить макияж по утрам, и хочу делать чепуху, если могу, и не выглядеть глупым. Я по прежнему буду пытаться сделать так, чтобы все срабатывало. В моей профессии. В моей жизни. Я буду пытаться распространять радость, которая приходит благодаря мне. Когда мне покажется, что это становится грубым, я не буду делать этого сам в первую очередь. О том, что я узнал о самом себе, кроме того, что являюсь ходячим бедствием для своих собственных детей, это... Знаешь, я думаю, что я немного направленный против истеблишмента, я - немного направленный против правил, и я думаю, что я немного глуп. Не достаточно глупый, чтобы быть счастливым, но я немного глуп, я думаю, так как я говорю все, как есть. И теперь, когда я достиг того положения, в котором нахожусь, я должен пытаться быть образцом для подражания и играть роль и вне фильмов. Я говорю это сегодня, я не буду таким завтра утром, я обещаю тебе. Но я не хочу доставлять грусть, и я действительно хочу принести извинения людям. Я не извиняюсь, ну, знаешь, как все подадут это, - перед этим человеком, этим человеком. За свое поведение. За свое поведение. Для парня, который говорит, что я хочу, чтобы все были счастливы, хочу распространять радость, непозволительно такое поведение. Я не думаю, что у меня есть какие-либо оправдания или причины быть застигнутым в таком виде со вздутыми венами и ругающимся публично, что никого не делает счастливым.
Барка Датт: Ну, пожалуйста, никогда не становись политически корректным, потому что это сделает тебя очень скучным.
Шахрукх Кхан: Нет, не, я никогда не стану политически корректным. Я буду... я только говорю, что я извинился за это. А мое главное извинение, раз уж я я все время на ТВ, снимаюсь в фильмах, и я - парень с экрана...
Барка Датт: За то, что показываешь свое нижнее белье?
Шахрукх Кхан: Нет, нет. Ладно тебе. это нормально.
Барка Датт: Тогда за что?
Шахрукх Кхан: Я становлюсь старше, а следовательно немного эксгибиционистом.
Барка Датт: Так за что?
Шахрукх Кхан: Мое извинение всем зрителям, которым пришлось выносить этих якобы популярных психологов, с избытком косметики и пластики, строящих из себя светских львиц и читающих вам лекции. Это было действительно худшим развлечением вечера. Я думаю, что я действительно должен принести извинения. Знаешь, только из-за этого, я собираюсь вести себя очень хорошо, чтобы из-за меня люди, которые не уродливы физически, но точно в душе такие, не приходили и не говорили ерунду по телевидению только, потому что они это могут. И это не вело к тому, что другие говорят и говорят всякое, и говорят всякие странные вещи. Знаешь, одна леди сказала... я упомянул, что моих детей или девочку толкнули рукой. "О, это - очень серьезное обвинение в домогательстве, раз Шахрукх заявляет такое". Я на самом деле не слишком знаю английский, но думаю, что "manhandling" - это просто грубое обхождение. Затем некоторые начали говорить, "Подозреваем, это - очень серьезное обвинение, так как домогательство маленькой девочки. Он может доказать это?" Я не говорил это. Бог свидетель, я считаю, что никакой человек в этом мире, женщина или мальчику не должен быть жертвой приставаний. Я не скажу такое даже в шутку. Помню, что был небольшой отрывок, который я делал на одной из церемоний награждений, и у меня была шутка об изнасиловании. Кто-то такое написал, и я читал это и там было четыре-пять человек, две-три девочки и мальчика, и я помню, что я был расстроен, что вы можете просто шутить об этом.
Барка Датт: Конечно, ты не можешь.
Шахрукх Кхан: Так что я никогда не сделал бы что-то такое. Во мне столько приличия и... Не знаю, что еще сказать. Пытаюсь что-нибудь придумать...
Барка Датт: Все в порядке. Я кое-что скажу, так как мы заканчиваем. Ты должен признать, что споры никуда не денутся от тебя и тебе придется мириться с этим.
Шахрукх Кхан: Со спорами? Тогда я не должен огрызаться и все.
Барка Датт: Нет. Ты должен быть собой. Взлеты и падения.
Шахрукх Кхан: Думаешь, я однажды угожу в тюрьму за свое поведение?
Барка Датт: Я не знаю.
Шахрукх Кхан: Кажется, что я близок к этому?
Барка Датт: Если попробуешь поэкспериментировать с общественным туалетом, как обещал, попадешь в тюрьму.
Шахрукх Кхан: Я отправлюсь в тюрьму. Ладно, две вещи мне пророчат, вопрос, где я окажусь раньше - в психушке или в тюрьме? Или ни там, ни там, если буду контролировать себя и слушать своих детей?
Барка Датт: Вернемся в следующем году и узнаем в таком же интервью.
Шахрукх Кхан: Спасибо большое.
Барка Датт: А сам как думаешь, где окажешься сначала?
Шахрукх Кхан: Я думаю, что мое единственное место на вершине, таким образом я останусь там, независимо от того, где эта вершина - в психушке или тюрьме, я отправлюсь туда.
Барка Датт: Шахрукх Кхан. Спасибо за общение.
Шахрукх Кхан: Спасибо.
по материалам
http://movies.ndtv.com
автор перевода - nml для znaemtolk.com
[youtube=T_H4ngtIY-s]
Видео[/youtube]